Для такой книги, как эта, — для гримуара Саббатических Таинств — нет и не может быть введения лучше, нежели кровная тяга сердца к магическому пути. Нет на свете такого жеста, такого мановения писательской руки, которое ввело бы вопрошающего в преддверие храма Королевского Искусства. Одно лишь сокровенное родство душ может доподлинно приобщить соискателя к этой работе: только оно распахнет перед ним врата, ведущие ко Древу Волшбы, и сделает его желанным гостем в Ночном Саду Эдема.
Облечение аэзотическим магическим «Я»
К тем моим братьям и сестрам по Ремеслу, с которыми связывают меня эти истинные узы, я хочу обратиться лично и сказать несколько слов о природе магической квинтэссенции — о сущности Пути как такового и о том, что именно должна донести до читателя эта книга. Вот вам мой совет, идущий от самого сердца: квинтэссенция магии обретается не в каких-либо сочетаниях внешних явлений, но в непосредственном осознании ее глубинного источника. Сочетая между собой системы, верования и практики, вы ее не откроете; вы не найдете ее, соединяя друг с другом различные «элементы» в их мирских проявленных формах. Ибо эта квинтэссенция уже обретена — там, за пределами внешнего, за гранью всех двойственных и вещественных форм всевозможных элементов. И в своем единстве Она столь же неизменна, как и первозданная и неотъемлемая природа нашего колдовского естества; а осознание этого — и есть Ее достижение. Как только вы поймете эту тайну, вам откроется истинный секрет Азота[1]. Алхимический процесс сотворения питьевого золота через растворение и объединение всей Материи предстанет вашему взору как торжественное шествие Духа, который познает сам себя через превратности своего собственного Становления. Мистическую любовную игру Всего Сущего вы узрите одновременно глазами Влюбленного и Возлюбленного.
Мудрый поймет, что эта квинтэссенция есть неделимая монада самой магии, семя первозданного гнозиса, заложенное изначально в самом естестве мага. Из этой неизреченной точки, этого единственного и неповторимого средоточия нашей сущности, простирает во вселенную свои рукава крест элементов — бесчисленные пути систем, верований и практик, проявленных во всевозможных формах. Тот, кто познал квинтэссенцию, может созерцать внутренним оком силу ее, заключенную во всем великом многообразии, — распознавать этот недоступный идеал во всех несметных мириадах путей его выражения, куда бы те ни вели. Овладевший этой тайной волен странствовать по неисчислимым мирам Материи и Духа, изъясняясь свободно на любых языках и облекаясь в одежды любой поэтики и любой страны. Ибо для того, кто постиг Суть, всякая форма служит Ее сосудом.
В частности, на пути алхимии физической и минеральной эту тайну магической квинтэссенции можно рассматривать как непосредственное постижение источника, который порождает, питает и оживляет все элементы Проявленного. Следовательно, всё тот же мой искренний совет пригодится и адептам алхимии, которые растворяют и сочетают между собой различные элементы: каждую проявленную форму и знак надлежит воспринимать как вариации той единой силы, ипостаси которой представлены во всех без исключения веществах. Более того, этот принцип можно выразить и осмыслить как духовный ключ, с обладателем которого каждый шаг и каждая веха на Пути будут говорить в полный голос, открывая тайны своего духа, — а, значит, и как средство прямого общения между Странствующим Магом и Богами Места. Именно поэтому Мы, обрученные с Королевским Искусством, мы, в чьих жилах течет мудрая кровь Древнего Служения, везде и всегда держимся одной-единственной веры — той, которую мы называем «Верой под пятою Скитальца». Подобно нашему прародителю Каину, Первенцу Искусства, мы — скитальцы в вечном изгнании; и с каждым шагом нам открывается вся полнота Эдема, чистого от начала и неизменного в бесконечном развертывании своей сути, — проявленное царство магической квинтэссенции.
Что я могу сказать непосредственно о самой «Азоэтии»? С тех пор, как она впервые увидела свет в мае 1992 года, многие обращались ко мне с вопросами о мирской истории ее создания, о том, откуда я черпал вдохновение для этой работы, и какое место она занимает в общем контексте магических и посвятительных традиций. Но у такой книги, как эта, — у книги Древнего Служения и тайн, нашептанных во снах и грезах, — простой и однозначной истории нет и быть не может.
Изначально «Азоэтия» задумывалась как откровение Великого Гримуара: ей надлежало сделать явными те мифопоэтические формулы магического искусства, завесами которых на поверку служат все прочие гримуары и энхиридионы[2]. Но в итоге и эта книга стала лишь очередной завесой — хотя, быть может, и чуть более близкой к святая святых. Итак, по воле богов, «Азоэтия» — это охранный покров для всех ведóмых истинным предназначением; это иконостас образов и слов, сквозь которые может пробиться сияющий луч посвящения, дабы пронзить и воспламенить испытанное сердце соискателя.
Предполагалось также, что «Азоэтия» станет изложением основ моей личной магии — первым магистерским отчетом обо всей сумме моих достижений на колдовском поприще от рождения до возмужания, отлившихся в окончательную форму через апофеоз официального вступления на Саббатический Путь. Развернув перед читателем образы посвящения в тайны магического искусства на пути передачи ведовской крови, этот гримуар должен был явить исчерпывающую картину всей традиции Саббатического Ремесла — и, таким образом, стать материальным воплощением Силы, передающейся в форме Знания: воздвигнуть Шест[3] в образе Книги об Искусстве. По поводу первого из двух упомянутых в этом абзаце намерений следует сказать, что при подготовке переиздания я старался сохранить искренность и юношескую наивность оригинала, но все же позволил себе уточнения и поправки, дабы читатель смог по достоинству оценить те прозрения, которые я когда-то пытался передать на этих страницах. Кроме того, я внимал советам сновидений, посещавших меня в период переработки книги. И вся подобная работа по-прежнему велась под руководством и наставничеством духа-покровителя этого гримуара. В новом издании последний носит имя своего Даймона, тем самым спрямляя для читателя путь к постижению таинств азоэтического колдовства.
Что касается второго замысла — о создании руководства по Саббатическому Ремеслу, то у этой традиции имеется совершенно конкретная, поддающаяся пересказу история и генеалогия официальных посвящений, путь непрерывной духовной передачи от знатока к знатоку, от поколения к поколению. Изложить эту историю можно, во-первых, с точки зрения живых очевидцев, на основе моего непосредственного опыта и опыта моих собратьев-посвященных. Во-вторых, ее можно поведать оттуда, где живые встречаются с мертвыми, — словами устных преданий, в повторяемых снова и снова рассказах о былых Искусниках и Искусницах. И, наконец, выходя за пределы памяти живых и устной традиции, эта история сливается со временем мифа — и движется дальше, дабы раствориться в Неведомом Часе Волшбы, во мгновенье «Истинной Полночи» вне времен.
Это мистическое мгновение — великий источник магического пути, вечно сущий в каждом мимолетном миге. Да, изложить историю и родословную, вне сомнений, возможно; однако всякий истинный соискатель Пути должен вырваться за рубежи дня вчерашнего и дня грядущего и осознать мгновение настоящего как корень всякой силы.
Методы той линии передачи, к которой принадлежу лично я, равно как и практики других подобных ведовских традиций, разнятся от человека к человеку и от эпохи к эпохе, изменяясь по мере необходимости или по вдохновению. Проходя через поколения, Путь уклоняется то в одну, то в другую сторону по воле своих хранителей, один за другим приходящих друг другу на смену. Но могущество его всегда заключено в его настоящем — не в прошлом, не в будущем, а в вечном и единственном миге. Каждый практикующий сочетает изученное и перенятое по наследству с тем, что порождено его личным вдохновением, и тем самым создает свою собственную неповторимую версию. С ходом времени меняется и самосознание родословной: она начинает постигать свою собственные алхимические преображения. И в данной своей версии Путь проявлен как искусство Трансцендентального Колдовства. В этой системе скромные, но могущественные методы чародейства — известное с незапамятных времен волшебство «куриного бога, ведьминой лестницы и ведьминой бутылки[4]», — используются для того, чтобы сочетать земной прагматизм Потребностей со звездным вдохновением Мистики.
Вняв эти кратким советам и сведениям, да овладеет соискатель заключенной в нем квинтэссенцией! Храня в сердце неповторимое семя гнозиса, да приимет он с раскрытыми объятиями все, что ему здесь даруется! И так, укрепленный сутью и приуготовленный материей, да вступит он на этот Путь и признает его как свой! Если ты взываешь к богам и они отвечают, кто посмеет противостать тебе или оспорить истинность твоего Пути?
Алогос Зуль-Карнайн Хидир, магистр «CultusSabbati»
Эндрю Д. Чамбли,
День Всех Святых, 6006 Anno Lucis[5]
Перевод с англ. Анны Блейз
[1] Azoth, слово, составленное из первых и последних букв греческого, латинского и еврейского алфавитов: Альфа и Омега, A и Z, Алеф и Тав. Символизирует начало и конец, единую материю или истинную основополагающую сущность вещей. В алхимии — одно из названий «универсального лекарства», или «квинтэссенции».
[2] Энхиридион, от греч. encheiridion — «нож, кинжал», буквально — «находящийся в руке»; в переносном смысле — «пособие, руководство, наставление».
[3] Шест или посох (stang) — в ведовской традиции ритуальное орудие и одновременно разновидность алтаря в виде высокой двурогой или трехрогой палки, увенчанной рогатым черепом. Символ мирового древа, вокруг которого пляшут ведьмы на шабаше, а также олицетворение жертвенного бога, повешенного на древе. Как отмечает Мартин Даффи, «эта конструкция <…> [изображает] рогатого ведуна, который стоит на страже северной границы ведовского круга. <…> Некоторые ведуны меняют местоположение шеста в соответствии с временами года и целями своей работы, а некоторые украшают этот шест одеяниями и масками, выражающими определенную ипостась ведовского бога» (Martin Duffy, The Devil’s Raiments. California: Three Hands Press, 2012).
[4] «Куриный бог» — небольшой камень с отверстием, проточенным водой; традиционно используется как оберег.
«Ведьмина лестница», — шнур с узлами и/или вплетенными в узлы мелкими предметами (бусинами, перьями и т.п.). При плетении шнура в него вкладывается определенное магическое намерение: в одних традициях считается, что чары срабатывают в момент затягивания узлов, в других — наоборот, при последующем их развязывании.
«Ведьмина бутылка» — небольшой (обычно около 5 см высотой) плотно закупоренный стеклянный или керамический сосуд, в котором ведьмы традиционно хранили обрезки ногтей, волосы или капли телесных жидкостей, принадлежавшие жертве колдовства. Считалось, что чары, наведенные на жертву, сработают после того, как бутылку закопают в землю или бросят в огонь. В более поздний период такого рода бутылки стали использовать как обереги, наполняя их иглами, обломками гвоздей, осколками стекла и т.п., либо красным вином и цветками, песком, хвойными иголками, перьями и другими мелкими предметами, и закапывая под очагом или в самом неприметном углу дома.
[5] «Год Света 6006-й» (лат.), т.е. 2002 год н.э. Использована особая система летосчисления, предложенная ирландским священником Джеймсом Ашером (1581—1676) и впоследствии принятая в масонских орденах. За точку отсчета в этой системе принимается 4004 год до н.э. — одна из предположительных дат библейского Сотворения мира.
