Raven Kaldera (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.
Древние понимали и признавали, что у каждого божества есть несколько ипостасей, и нередко отдельные ипостаси одного и того же божества носили отдельные имена. В скандинавской традиции такие имена назывались «хейти»; у некоторых божеств, как, например, у Одина, их насчитываются десятки, а у Хелы, наоборот, по источникам известна всего одна ипостась. В Древней Греции божествам давали «прозвища», описывающие характер и функции тех или иных ипостасей. (В наши дни их называют эпитетами, и хотя сейчас этот термин в применении к божеству воспринимается почти как кощунственный, происходит он от совершенно нейтрального древнегреческого слова epithetos, что означает просто «прибавленный»). Афродита Генетрикс (Родительница) — ипостась Афродиты, покровительствующая сексу как способу продолжения рода, — действует иначе, нежели Афродита Порна (Блудница), покровительница блудниц, и обе они отличаются по своим функциям от Афродиты Эпитимбидии (Надмогильной), защитницы всех, кто совершил убийство или самоубийство из-за любви. Однако все они, безусловно, одна и та же Афродита.
В сущности, ведь и с людьми дело обстоит точно так же. В частном пространстве, рядом с родными и близкими, мы проявляем свою личность совершенно иначе, чем на работе, то есть в пространстве профессиональном, или, допустим, на вечеринке среди малознакомых людей. Во всех этих ситуациях мы по-разному одеваемся, по-разному себя ведем и занимаемся разными делами. Уместные для нас подарки тоже будут совершенно разными, в зависимости от того, кем нам приходится даритель — сотрудником или любовником, родителем или ребенком. Если попросить любого из этих людей описать нас, то картина окажется неполной: почти все они упустят из виду какие-нибудь важные составляющие нашей личности и характера. Когда речь идет о людях, мы принимаем это как должное. Мы, конечно, можем удивиться, если услышим что какая-нибудь Мэйбл, которую мы всегда считали робкой серой мышкой, на досуге прыгает с парашютом, но не станем яростно оспаривать саму истинность подобного сообщения, особенно если оно будет исходить от ее напарника по парашютному спорту.
Тем не менее, когда мы применяем тот же принцип к богам, многим это кажется кощунственным: разве можно приписывать богам такой же сложный и разносторонний образ жизни, как у человека? Разве можно настаивать на том, что у каждого божества может быть множество масок, которые оно меняет в зависимости от обстоятельств, и множество разных способов взаимодействия с людьми? Да, боги и впрямь и не люди, и различий между ними и нами предостаточно… но в данном отношении многие, пожалуй, перегибают палку в противопоставлении людей и богов. Мы слишком привыкли воспринимать богов как застывших во времени, статичных по характеру и неспособных ни меняться, ни представать разным людям в разных обличьях. Возможно, такая точка зрения удобна и утешительна: если сущность никогда не меняется, значит, она никогда нас не покинет и всегда будет к нам благосклонна (или, во всяком случае, всегда будет действовать совершенно предсказуемым образом). Возможно, для некоторых из нас это продолжение детских фантазий об идеальном родителе. Многие отрицают, что подобный подход к богам берет начало именно в фантазиях такого рода, но чтобы взглянуть на вещи более объективно, следует признать, что эта инфантильная мечта действительно очень сильна.
Итак, рассмотрим вопрос о божественных ипостасях подробнее. Лично я сталкивался на практике с двумя категориями ипостасей, одну из которых я буду условно называть «горизонтальными ипостасями», а другую — «вертикальными». Я отдаю себе отчет, что это — всего лишь крайне упрощенный подход к чрезвычайно сложному явлению. Но для описания и обсуждения этого явления нужны хоть какие-нибудь слова, пусть даже и не передающие всей его сути. Просто нужно помнить и постоянно напоминать друг другу о том, что карта местности — это еще не сама местность и что познать все тайны богов до конца человеку не дано.
Едины во многих лицах…
Под «горизонтальными» ипостасями я подразумеваю такие, которые отличаются друг от друга не масштабами, а всего лишь сферой проявлений. Так, Афродита Эпитимбидия и Афродита Порна по масштабам сопоставимы друг с другом. При желании Афродита может являться любому отдельно взятому человеку только в какой-либо одной из этих ипостасей (или в какой-нибудь другой; у нее их немало), но эти два ее «костюма» сущностно равны друг другу: сказать, что какой-то из «выше» другого, а какой-то — «ниже», нельзя. Другие подобные пары ипостасей, равные друг другу по масштабам, — Зевс Телей (Созревший), жених Геры, и Зевс Ктесий (Приобретатель), покровитель домашнего хозяйства; или Аполлон Парнопий (Истребитель саранчи), насылающий болезни, и Аполлон Иатр (Целитель), бог врачей.
Некоторые люди от природы наделены особым даром, повышающим вероятность того, что боги откликнутся на их призыв. И, наблюдая за тем, как реагируют боги на обращение к ним под разными эпитетами, эти люди подметили некоторые закономерности. Первая из них вынесена в название этой главы: кого позовешь, тот и придет. Насколько мы можем судить, во вселенной есть Правила, и боги должны им следовать, желают оно того или нет, потому что эти Правила определяют саму их природу и бытие. И одно из этих правил таково: если вы официально и ритуальным образом воззовете к божеству, использовав в обращении определенный эпитет, божество явится именно в соответствующей ипостаси и никак иначе. Разумеется, оно может и не явиться вовсе: заставить божество прийти на зов невозможно. Но если оно все же придет, то именно в той форме, которой соответствует использованный вами эпитет.
Из этого правила есть несколько исключений, но они, как это водится, только лишний раз его подтверждают. Если человек всецело посвятил себя какому-либо избранному божеству (передав ему значительную долю власти над своей жизнью), то оно может являться ему в любой ипостаси, вне зависимости от пожеланий этого человека. Судя по всему, такое полное посвящение и связанная с ним передача власти лишает человека права на призывание данного божества при помощи конкретных эпитетов. Второе исключение наблюдается тогда, когда человек не знает ничего об эпитетах и просто взывает к божеству под его «основным» именем. В этом случае божество явится в том виде, в каком само пожелает (и не жалуйтесь потом, что вы ожидали другого!). И, наконец, исключения возможны тогда, когда человек на словах зовет одну ипостась, а в сердце (или подсознательно) — другую. Тогда у божества может появиться выбор; или же, возможно, одни божества склонны в подобных ситуациях откликаться на слова, а другие — на зов сердца.
Так или иначе, в целом вышеописанный принцип работает и дает нам известную власть, которой мы при желании можем воспользоваться. Не следует, однако, забывать, что эта власть у нас имеется только благодаря природному закону (аналогичным образом, та власть, которую имеют над нами боги, тоже определяется законами природы). Кого мы позовем, тот и придет. Но, разумеется, не для каждого божества существует удобный и исчерпывающий список эпитетов… и, разумеется, от того, что мы воззвали к какой-нибудь относительно мирной ипостаси, божество в целом не становится менее могущественным, менее опасным или менее способным на нас влиять.
…хотя и не всегда!
Следует иметь в виду, что в некоторых религиозных традициях дело с ипостасями обстоит совершенно иначе. Например, в некоторых афро-карибских религиях то, что сторонний наблюдатель может принять за «бога» или «важного духа» с одним основным именем и множеством прозвищ, на самом деле представляет собой группу совершенно различных сущностей, объединенную общим наименованием. Например, в вуду различные ипостаси лоа именуются «путями». Вот как объясняет это понятие хунган (вудуистский жрец) Кеназ Филан:
Во многих традициях, сложившихся в африканской диаспоре, существует понятие камино, или «путей» того или иного духа. Каждый из этих путей — это определенный способ проявления данного духа: каждому из них можно служить посредством своих особых символов и подношений, и каждый будет проявляться по-своему. Например, в традиции лукуми Обатала Аягунна является в образе храброго воина с мечом; элеке для него делают из бусин чередующихся цветов — 8 красных и 16 белых. А Обатала Ондо — дева, обитающая у скалистых берегов и защищающая лодки. У каждого ориши могут быть десятки таких камино. Все они имеют между собой нечто общее (например, все Обаталы требуют чистоты, и ни один из них не употребляет спиртного), но при этом остаются определенно разными и отдельными личностями.
В вуду такие группы называются «семьями» или «народами». К нахон (народу) Геде принадлежат, в частности, различные озорники и сквернословы, получившие известность далеко за пределами исходной традиции. Но к этой же семье относятся и духи наподобие Барона Криминеля (Барона-Убийцы: на креольском языке «Kriminel» означает именно «убийца», а не «преступник»), у которых имеются дела посерьезнее, чем травить вам грязные анекдоты. Все они считаются духами из народа Геде и для служения им всем полагается брать крест и надевать цилиндр, но, тем не менее, каждый из них — отдельная личность, и если вы перепутаете кого-то из них с кем-то другим, они не замедлят объяснить вам, что вы ошиблись. Нахон Наго включает в себя всех духов, в состав имен которых входит общее имя «Огу». Диапазон и здесь очень широк: от одноногого старика-травника Огу Оссанджа до воинственных Огу Ферея и Огу Сен-Жака или искусного тактика и дипломата Огу Бадагриса.
Если вы спросите какого-нибудь хунгана или мамбо, как все это устроено, он ответит: «Все Огу — Огу». Но при этом они проводят четкие границы не только между разными Огу, но и между проявлениями Огу в различных людях в состоянии одержимости («У Фредди сильный Огу. Но ты бы видел, как Огу Эррола пляшет в огне, когда приходит!») Добиться более внятных ответов на этот счет может быть очень непросто. Вуду — прикладная традиция, не особо вдающаяся в теорию и метафизику. Если Огу приходит к вам в виде Огу Сен-Жака, вы несете ему подношения, положенные Сен-Жаку; если он приходит в виде Оссанджа или Огу Дессалина (обожествленного героя гаитянской революции Жан-Жака Дессалина) — преподносите другие дары и поете другие песни, те, которые ему понравятся в этом облике.
Стоит добавить, что ко всем этим различным членам семьи Огу относятся как к личностям. Никому и в голову не приходит представлять всех этих Огу какими-нибудь мифическими героями или архетипами; я еще не встречал вудуиста, который рассматривал бы духов-Огу как эдакие удобные символы, которые можно попросту «воткнуть в розетку» посредством магического ритуала и получить желаемый результат. Все они — «mistés», «таинства» в католическом смысле слова. Считается, что природа этих духов и суть их отношений с нами, с Бондье (Творцом) и с миром в целом непостижима. Это не значит, что мы не можем иметь с ними дело, — наоборот, вся традиция вуду, собственно, и строится на общении и работе с «таинствами». Но понять их или свести к каким-нибудь простым (или даже сложным) схемам решительно невозможно.
Мне представляется, что это по-своему очень мудрый подход. Казуистика, которую разводят вокруг теологических нюансов, редко приносит ценные плоды и не столько приближает, сколько отдаляет людей от Божества. Это не значит, что все теологические рассуждения и попытки лучше понять богов бесполезны. Но в конечном счете теологу приходится признать ограниченность человеческого разума и даже веры. Боги имманентно присутствуют во всех проявлениях нашего мира и во всех областях нашей жизни, но сама эта имманентность означает, что они всегда остаются и внутри, и, одновременно, вне нас. Постичь все аспекты их бытия для нас так же невозможно, как для рыб — постичь все стороны жизни океана.
С древнеегипетскими богами возникает другая, хотя и не менее досадная проблема: многие божества этого пантеона в течение столетий то объединялись между собой по двое-трое, то разделялись вновь. Сехмет, Хатхор и Баст чаще всего рассматривались как три различные богини, совершенно несхожие между собой по характеру, но в некоторых местностях и в некоторые эпохи почитали синкретических богинь Сехмет-Баст и Сехмет-Хатхор. Бог Анпу (ныне более известный под именем Анубис) мог иногда отождествляться с Упуатом или Инпу; этим последним поклонялись то как отдельным божествам, то как ипостасям Анпу. Вдобавок, существует Упуат-Инпу — отдельная сущность в своем роде, не тождественная Анпу. В свете подобного явления не удивительно, что у многих исследователей, чуждых политеизму, лезут глаза на лоб от заявлений о том, что для политеистов каждое божество — самостоятельная личность. Разгадка же в том, что личности многих богов гораздо более подвижны и текучи, чем наши, особенно на больших отрезках времени. Как знать, может быть, они обмениваются друг с другом своими «масками»-ипостасями и заимствуют друг у друга «костюмы» (к которым прилагаются определенные имена), чтобы удовлетворить актуальные потребности обычных верующих — простых людей, которые не интересуются великими духовными истинами, а просто желают помолиться божеству, олицетворяющему нужный в данных обстоятельствах набор качеств? (Однако здесь мы вторгаемся в область вопроса о том, какое влияние могут оказывать люди на богов, а этой теме посвящена другая глава.) Кроме того, надо иметь в виду, что многие имена, которые люди дают богам, — это всего лишь различные варианты на тему «Господина», «Госпожи» и «Великого» или просто именования по функциям (например, «Врачеватель»). Во всех подобных случаях есть вероятность, что люди объединили под одним именем сразу несколько божественных сущностей.
В связи с обсуждавшейся выше темой лоа и упомянутой еще ранее вероятностью того, что отдельные редкие люди могут полностью сливаться с Божеством, теряя собственную «самость», можно предположить (хотя и нельзя утверждать наверняка), что именно таким образом возникают вудуистские «пути», «семьи» и прочие подобные группы духов, объединенные общим именем. Эта гипотеза особенно интересна в свете того факта, что Огу, Обатала и т.д. в рамках своей традиции классифицируются исключительно как «духи», а не как «боги». Такой способ формирования ипостасей — «снаружи», путем добавления все новых и новых духов в общую группу, — не столь привычен нам, как разделение божества на ипостаси «изнутри» (например, в случае все с теми же Афродитой Порной и Афродитой Эпитимбидией). Впрочем, это не значит, что существует лишь два типа образования ипостасей: здесь, как и при рассмотрении любых других нуминозных явлений, корректнее говорить о некоем спектре возможностей, чем о жестком выборе из двух вариантов. И полной уверенности в происхождении той или иной ипостаси у нас быть не может — если только само божество или дух не соблаговолит нам открыть эту тайну.
От личностного к надличностному
Описать «вертикальную» систему ипостасей труднее. Чтобы работать с этой системой, мне зачастую приходится держать в голове один удобный образ, упрощающий дело, но, разумеется, весьма далекий от совершенства и даже приблизительно не способный описать всю многогранную реальность Божества. И все же это какое-никакое подспорье для моего простого человеческого мозга. У богов есть более человечные и менее человечные ипостаси. Иногда мы называем первые «низшими», а вторые — «высшими», но эти термины волей-неволей воспринимаются как оценочные, а потому я стараюсь их избегать. Нельзя сказать, что какие-то из этих ипостасей лучше, а какие-то — хуже: они отличаются друг от друга исключительно тем, насколько каждая из них личностна и близка человеку — или, наоборот, безлична и близка к недифференцированной божественности.
Личностные ипостаси (которые я по привычке всегда представляю себе в образе острия сталактита) — это лики богов, наиболее близкие к человеку. Они могут ссориться и сражаться, они совершают ошибки, они недальновидны и не имеют доступа ко всей полноте своих божественных возможностей. (Впрочем, если уж они ошибаются, то делают это с поистине божественным размахом.) Но, с другой стороны, они умеют любить — со всем пылом и страстью, а не безлично и вчуже; и такой любовью они любят друг друга, а подчас и избранных смертных.
Это не такая любовь, которую мы подразумеваем, привычно говоря себе: «Бог меня любит». Это глубоко личная и страстная заинтересованность (а не то бесстрастное надличностное отношение, которое в переводе на человеческий язык звучало бы примерно так: «Да, я люблю эту божественную искру в тебе. Я любуюсь ею из своего прекрасного далека».) Такого рода любовь возникает тогда, когда богиня или бог приходит к верующему и становится его ближайшим товарищем и спутником. Этот спутник всегда рядом, когда вы нуждаетесь в нем; у него всегда можно поплакать на плече, и он не станет читать вам мораль и рассуждать о том, имеете ли вы право на боль. Подобные отношения могут принимать различные формы, о которых мы еще поговорим в одной из следующих глав, но суть в том, что в них вы отчетливо чувствуете субъективное внимание и близость божества — и отвечаете ему тем же.
Чем выше мы поднимается вверх по нашему символическому сталактиту, тем менее личностными — и тем менее заинтересованными в вас лично — становятся ипостаси. Наивысшая из ипостасей каждого данного божества — самая эмоционально отчужденная и самая архетипичная. В ней по-прежнему можно узнать то самое божество, но в этом своем обличье оно гораздо менее человечно и гораздо более богоподобно. Эту ипостась можно описать как «высшее Я» божества. Возможно, она по-своему тоже вас любит, но эта любовь направлена не на вас как человека, а, соответственно, на ваше «высшее Я», и гораздо более надличностна и безлична. Это любовь к вашей божественной искре, а не к вашим человеческим слабостям. Поэтому в общении с вами высшая ипостась божества заинтересована, главным образом, в том, чтобы вы совершенствовались (любыми возможными способами приближаясь к вашему «высшему Я») и приносили пользу в деле совершенствования мира в целом. Высшие ипостаси богов видят всю картину в целом, понимают все взаимосвязи и не совершают таких ошибок, на которые способны их более человечные аспекты.
Описать качественное различие между «человекоподобной» и «богоподобной» ипостасями божества довольно сложно. Здесь мы попадаем в одну из тех ситуаций (вообще-то довольно частых в общении с богами), когда приходится отделываться этой возмутительной фразой: «Я просто знаю, потому что я так чувствую». Но качество общения при переходе от одной ипостаси к другой по вертикальной шкале действительно меняется радикально: глубокий и напряженный эмоциональный контакт уступает место всепоглощающему благоговению. Когда мы имеем дело с аспектом «высшего Я» в божестве, пропасть между человеческим и божественным мирами кажется совершенно непреодолимой, и тем более удивительно сознавать, насколько боги могут быть к нам близки, когда мы общаемся с их более человечными ипостасями.
Что мы выбираем?
Итак, мы подошли к еще одному Правилу, которое было установлено опытным путем и подтверждается постоянно, снова и снова: не бог, а смертный должен выбрать сам, в какой ипостаси по вертикальной шкале данное божество явится ему впервые. Более того, не только «должен», а, собственно, и выбирает — осознанно или нет. Прежде чем войти в вашу жизнь, бог N. обращается к вам, и ваше бессознательное (та часть нашей личности, с которой мы должны научиться грамотно работать, если хотим общаться с богами осмысленно) отвечает ему, чего вы хотите и в чем нуждаетесь. (А бессознательное, в отличие от сознания, никогда не лжет.) После этого божество приходит к вам именно в той ипостаси, которую вы выбрали; и эта ипостась останется основной в вашем дальнейшем общении с ним, если только вы не сделаете другого выбора уже сознательно. Да, последнее тоже возможно. Если вы захотите, то сможете сознательно выбрать, с какой ипостасью общаться — с более человечной или более далекой, и для этого вам не понадобится даже использовать какие-то специальные эпитеты. Достаточно просто попросить: божество понимает ваши слова и намерения. Получите, распишитесь… и расхлебывайте последствия!
Проблема в том, что в общении с каждым из двух этих типов ипостасей есть и свои плюсы, и минусы. В «острие» божественного сталактита, то есть в более человечном аспекте божества, для многих есть совершенно неодолимое очарование. Служить этой более человечной ипостаси — значит, фактически, ежедневно получать непосредственное эмоциональное внимание, исходящее от божества, и это необыкновенно приятно. Но эта же ипостась способна ошибаться в людях, переоценивать или недооценивать их, обманывать их (если данный бог или богиня склонны к этому по натуре) и, в целом, вести себя с людьми не самым этичным образом. Эта ипостась любит человека страстной любовью и уделяет ему личное внимание, переносит на него свои предрассудки и мелочные побуждения и может закрывать глаза на то, что произойдет с его Вирдом в отдаленной перспективе (хотя при этом божество, поддерживающее с вами личные отношения, знает вас куда лучше, чем любой смертный, включая и вас самих, — в конце концов, это все-таки бог!). Выбирая для постоянного общения такую ипостась, вы выбираете весь восторг и ужас подчинения «несовершенному» лику божества. Те из нас, у кого никогда не было подобных отношений, даже представить себе не могут, каково это — дарить и принимать такую любовь.
Кроме того, вам придется полностью довериться своему божеству, сознавая при этом, что оно действует с позиции не самой «высшей» из своих ипостасей, — а это поистине великий акт духовного доверия. Такова цена, которую требуют боги за подобные отношения: вы любите их безоговорочно и всецело, несмотря на все их недостатки и несовершенства, а они в ответ точно так же любят вас — той всепоглощающей любовью, которой нет дела до того, сколько ошибок вы натворите. И вовсе не факт, что они будут помогать вам избегать всех этих ошибок, потому что подобное вмешательство противоречит самой природе полного приятия и безусловной любви. Божество, с которым вы состоите в тесных личных отношениях, способен мириться с любыми вашими недостатками. Оно может предоставить вам блуждать в потемках невежества и игнорировать идеальный для вас духовный путь очень долго, возможно, даже всю вашу жизнь, — до тех пор, пока вы страстно любите его той любовью, которую индуисты называют «бхакти». Предполагается, что вы должны относиться терпимо к недостаткам своего возлюбленного божества и доверять ему несмотря ни на что… а оно, в свою очередь, будет столь же терпимо относиться к вам. Как бы вы ни напортачили в своей жизни, божество будет любить вас все так же страстно, при условии что и вы любите его не с меньшим пылом. Что бы вы ни вытворяли, его это не оттолкнет: ведь и вы предоставляете ему точно такую же свободу. Конечно, оно может помогать вам развиваться, но в таких отношениях это не главный приоритет. Главный и поистине удивительный дар в них — это глубокое и безоговорочное доверие, которое вы питаете к своему божеству, и поистине божественных масштабов ответное доверие, которым оно вам отвечает.
С другой стороны, служить тому аспекту божества, который мы условно назвали его «высшим Я», — значит, иметь полную уверенность в том, что в первую очередь оно заботится о вашем развитии и благе в долгосрочной перспективе (а заодно и о благе всего мира в целом). В таких отношениях вы можете не сомневаться, что бог Всегда Прав, что он не ограничен сиюминутными желаниями (ни своими, ни вашими) и действует ради высшего блага. Вы твердо знаете, что ваше божество никогда не заставит вас страдать, если только это не должно в конечном счете пойти вам на пользу. Его суждения о вашем пути и предназначении безошибочны. И если это божество направило вас выполнять в мире определенную работу (а в общении с менее человечными ипостасями так происходит довольно часто), то, опять-таки, можно не сомневаться, что на это есть веские причины в некоем более обширном контексте, который вы не можете воспринять целиком.
Однако в обмен на это «высшее Я» божества потребует, чтобы вы при всякой возможности действовали с позиции своего собственного «высшего Я». Оно будет вас подталкивать к этому при каждом удобном случае — и активно (задавая вам уроки, на которых вы сможете учиться и совершенствоваться), и пассивно, одной только силой и тягой своего присутствия. Оно будет заставлять вас развиваться, действуя сурово и беспощадно; и если вы поведете себя недостойно в его глазах, то неприятные последствия не заставят себя долго ждать. Одним словом, работа с такой ипостасью божества — это более «скоростной» и «высокодуховный» путь аскета, а не путь личностной любви. Вы требуете от божества, чтобы оно соответствовало своим высочайшим стандартам (и — да, предъявлять такое требование к божеству возможно и дозволительно), но и божество тоже требует, чтобы вы держались наивысшего уровня, какой только доступен смертному. «Высшее Я» божества не будет заблуждаться на ваш счет, не окружит вас восторженной любовью и не станет рассказывать вам, какой вы особенный и неповторимый. Но, став орудием этого божества и частью его великих замыслов, вы сожжете свои кармические долги, очистите свою личность и умрете совершенно другим человеком, чем были, когда только решились вступить на этот путь.
Выбор между двумя этим возможностями есть у всех; и, более того, нам дозволено отказываться от принятого ранее решения и делать другой выбор — снова и снова. Каждому, кого не устраивает нынешний характер отношений с его божеством, стоит принять это к сведению. У вас есть право и возможность сместиться выше или ниже по этой оси — если, конечно, вы готовы заплатить соответствующую цену.
Разумеется, некоторые люди могут иметь дело с различными ипостасями своих богов в зависимости от ситуации и от конкретного божества. Со своим божественным покровителем (если у вас он есть) вы можете общаться одним способом, а с другими богами — другим. Можно установить личные отношения с одним избранным божеством, но время от времени «переключаться» на менее человечную его ипостась, когда требуется выполнить какую-нибудь серьезную работу, более важную, чем сиюминутные желания человека и личностной ипостаси божества. (Кто дает согласие на подобные «переключения»? Ваше «высшее Я», с которым боги могут общаться даже тогда, когда ваше сознание их не слышит.) Например, чья-нибудь божественная Супруга может внезапно превратиться в отчужденного Начальника — на неделю, на месяц, а то и дольше, если понадобится. Но когда отпадает насущная необходимость в смене ипостасей, обычно восстанавливается изначальный тип отношений, потому что в целом данный человек нуждается именно в нем. Временный переход к отношениям другого типа сопряжен с неудобствами, поэтому, как правило, к подобным мерам божество прибегает лишь при крайней нужде — например, когда дело касается непосредственного выживания: «Если я не заставлю Джо слезть с иглы, он умрет, и таких отношений, как сейчас, у нас с ним уже не будет».
Почему некоторые люди выбирают «острие» божественного сталактита, если этот выбор требует такого сумасшедшего доверия к несовершенной, но очень могущественной сущности? Возможно, они нуждаются в такой ипостаси божества, которая будет принимать в них личное участие и вдаваться во все их проблемы. Возможно, они стремятся к эротическим отношениям с божеством ради исцеления изъянов в собственной сексуальности или просто в силу того, что эротические отношения для них — естественная и неотъемлемая часть духовного пути. Возможно, они жаждут такой совершенной и безусловной любви, какой не может дать ни один человек. Или, возможно, им необходимо полюбить безусловной любовью самих себя со всеми своими недостатками, а любовь к несовершенному божеству — отличный способ этому научиться.
Почему некоторые люди выбирают глубокие и серьезные отношения с менее человечной ипостасью божества, если та не проявляет к нему личного интереса и только постоянно подталкивает к совершенствованию, а порой может и преподать болезненный урок, чтобы ускорить этот процесс? Возможно, эти люди просто не способны доверять менее совершенным ипостасям. Возможно, они желают заняться каким-нибудь достойным делом, послужить общему благу или изменить мир к лучшему. Возможно, их «высшее Я» стремится к развитию, но не может сдвинуться с места без помощи извне. Или, быть может, для них настало время преобразиться, а сделать это без посторонней помощи, опять-таки, не удается.
Одной моей подруге — жрице и языческой монахине — понравился этот мой образ сталактита, несмотря на всю его простоту. Она подхватила его и развила мысль. Если боги — сталактиты, сказала она, то мы, люди, — сталагмиты, которые тянутся им навстречу со дна пещеры. Иногда (на самом деле очень редко) нам удается соприкоснуться с наиболее близкой к человеку точкой божественного сталактита, тянущегося сверху вниз, и тогда двое сливаются в одно целое. Так в пещерах образуются каменные колонны от пола до потолка, — а в мире сущностей так возникают боги, понимающие всё от и до: они знают, что такое быть человеком и что такое быть недифференцированной божественностью, а вдобавок знакомые и со всеми промежуточными состояниями. Вспоминается Ирминсуль, Мировой Столп, соединяющий небо и землю. Быть может, в самые возвышенные свои мгновения нам удается создавать такие столпы, пусть хотя бы на краткий, эфемерный миг.
В отношениях с Божественным у нас, смертных, не всегда есть выбор. Как заметила мистик Кэролайн Мэйс, «богу не нужно ваше разрешение, чтобы заставить вас жить вашей жизнью». Однако в некоторых случаях нам все же дозволяется выбирать, потому что любые взаимоотношения — это танец, поддержание динамического равновесия. Во взаимодействии с другими людьми и с окружающей средой многое, хотя и не все, зависит от нашего выбора. И точно так же кое-что зависит от нашего выбора в отношениях с богами, хотя для того, чтобы воспользоваться этой возможностью, нужно знать, в каких областях у нас выбор есть, а в каких — нет.
Кроме того, нужно понимать, по каким причинам мы делаем тот или иной выбор. Почему с этой ипостасью вы решили общаться, а той стараетесь избегать? Даже если вы намереваетесь (или надеетесь) установить с каким-либо определенным божеством личные отношения, спросите свое «высшее Я» об истинных своих мотивах. Если на глубинном уровне вы надеетесь таким образом обрести в чем-то безнаказанность или спрятаться от чего-то, чего вы боитесь, эта затея может и не сработать. Не забывайте, что боги способны говорить и с вашим бессознательным, и с вашим «высшим Я», и со всеми другими частями вашей сущности. Кроме того, они видят вашу судьбу и то, как нить ее вплетается в великий узор всего сущего, поэтому их решение в итоге может определяться не столько вашими желаниями, сколько требованиями более широкого контекста. Иногда само Мироздание — которое выше вас и выше всех отдельных божественных ипостасей — выступает против сиюминутных желаний человека или божества, и победа в этом споре всегда остается за Ним. В следующей главе мы поднимемся еще выше к основанию нашего сталактита и посмотрим, что происходит на этом уровне.
Перевод с англ. Анны Блейз
